А что происходит с людьми, которые с детства были «всё при них»? Деньги, связи, фамилия — казалось бы, живи и радуйся, строь империю, стань кем угодно. Но вместо империи — барахло, вместо взросления — бесконечная тусовка. Внук первого президента России — Борис Ельцин-младший — идеальный пример того, как золотая ложка во рту не спасает от внутренней пустоты.
Я не из тех, кто любит осуждать. Я просто смотрю со стороны — из 2025 года — на человека, которому дали максимум, а он, кажется, так и не понял, зачем это всё. И это не какой-то инфоцыган из Instagram*, это внук самого Бориса Николаевича. Имя громкое, история громче, а результат — ну, очень тихий.
Он родился в абсолютной привилегии. Сын Татьяны Юмашевой — той самой, что стояла за спиной отца в переломные годы. В честь деда мальчика назвали Борисом. И уже с младенчества стало понятно: из этого ребёнка будут лепить что-то большое. Только вот кто лепил — непонятно. Дед — занят государством, мама — карьера, папа — растворился после развода. Отец, кстати, был исключён из жизни почти сразу — мама просто вычеркнула его из уравнения. Всё, что осталось мальчику — фамилия и обилие нянек.
Но в таком окружении вырастают не герои, а наблюдатели. Борис с детства плыл по течению: английская школа, Англия, потом опять Москва, потом снова что-то модное. Постоянная смена обстановки, но суть одна — вечное чувство неустроенности. А ещё — одиночество под шум тусовок.
В какой-то момент Ельцин-младший оказался в Британии — там, где «золотая молодёжь» быстро находит себе подобных. Там он начал свою взрослую жизнь: тусовки, вечеринки, красивые девушки. Ну и как без этого, когда ты молодой, высокий, обеспеченный, с фамилией, которую в Европе ещё помнят?
Он был «тем самым Борисом». Не просто русским, а русским с родословной. И, конечно, женщин рядом с ним было много. Очень много. Но что характерно — ни одна из них не осталась. Ни с одной он не построил то, чего, как кажется, так ждали от него старшие. Ни брака, ни семьи, ни даже какого-то стабильного «мы». Только калейдоскоп лиц — Шахри Амирханова, Жанна Агагишева, Елена Максимова, Олеся Сенченко… Девушки приходили и уходили, как в рекламе духов: красиво, но мимолётно.
Слушайте, а ведь когда смотришь на таких людей, понимаешь: жизнь их будто идёт в каком-то отдельном измерении. Не по законам «встал, пошёл, заработал», а по принципу «раз — и готово». Только вот беда — когда всё даётся сразу, появляется иллюзия, что и дальше так будет. Что можно просто жить — и всё само случится. Семья сама образуется. Бизнес сам выстрелит. Имя само сработает. Но нет.
После неудачного романа с Шахри Амирхановой — внучкой поэта Расула Гамзатова — Борис вроде как стал искать себя. Был даже короткий виток «в творчество» — будто бы продюсировал фильмы, основал компанию Timedale Entertainment, светился рядом с Валерием Тодоровским… Но, честно, вы что-то слышали об этих фильмах? Я — нет. Все эти «проекты» исчезли так же быстро, как появлялись. Не потому что денег не было — а потому что смысла не было. Вроде бы делал, а зачем — сам не знал.
Зато таблоиды его обожали. Сколько заголовков за те годы я помню: «Внук Ельцина уводит невесту у друга», «Снова модель, снова расставание», «Открыл курорт — и закрыл через год». Это как сериал, где каждая серия — новый эпизод без логического продолжения. Самая яркая из этих «серий» — попытка построить бизнес на горнолыжном курорте. Вложил деньги, обещал новое «русское Куршевелье» — в итоге всё сгорело. Финансово и морально.
И вот тут, кажется, в первый раз ему прилетело по-настоящему. Не от прессы — от семьи. Наина Иосифовна, вдова первого президента, та самая бабушка, которая всегда относилась к нему с теплом, вдруг разрывает с ним отношения. Мол, не оправдал. Ни ожиданий, ни имени. Ни даже элементарного доверия. И, по слухам, с тех пор они почти не общаются.
Что случилось с человеком, которого так любили в детстве? Где слом? Где потерянный ориентир? Он ведь не плохой — просто вечный мальчик, который не повзрослел. И в этом — главная трагедия. Потому что такие «мальчики» — уже мужчины за сорок. А игра всё не окончена.
Когда Борису стукнуло за тридцать, он вдруг начал давать интервью. Таких, знаете, с ноткой «я осознал», «я устал прожигать жизнь», «хочу серьёзных отношений». Слово за слово — и возникает образ человека, который вот-вот повзрослеет. Казалось, ещё чуть-чуть — и он действительно свернёт эту бесконечную дорожку из моделей, фуршетов и провальных бизнесов. Но не тут-то было.
После Елены Максимовой, после Олеси Сенченко — в его жизни снова вспыхивает новая история. В этот раз — сербская модель Тамара Лазич. Красивая, сдержанная, из тех, кого даже родственники одобрили. Было ощущение, что вот теперь — точно «она». Семья поддержала, на публике они смотрелись почти как пара с дипломатического приёма. Но что-то снова пошло не так. Расстались. Без скандалов, без громких заголовков. Просто исчезли друг из жизни друга.
Знаете, когда человек сам не понимает, чего хочет — у него всё рассыпается. И это уже не про девушек. Это про всё. Про смысл, про путь, про самоощущение. Ведь у Бориса была не просто «возможность» стать кем-то значимым — у него был прямой маршрут. Из фамилии, связей, открытых дверей. Но он в этот поезд не сел. Вместо этого — вечный отпуск.
А ещё была Ольга — внучка Олега Ефремова.
Казалось бы, идеальное совпадение фамилий, эпох, элит. Театральная династия встречает политическую. Но и там — ничего. Максимум разговоров, минимум сути.
В какой-то момент журналисты просто перестали верить в «его серьёзность». Любая новая девушка рядом с ним вызывала не интерес, а зевок: ну, очередная. Очередная «как будто на время». Даже имя новой спутницы — Вера Гоппен — не спасло от ощущений дежавю. Та же схема, та же концовка. Через пару лет — расставание. Как по шаблону.
И ведь каждый раз он говорил: «Это серьёзно». Только вот, когда все вокруг взрослели, он всё ещё искал себя между рейсами, вечеринками и роликами с хоккеем.
В 2022-м в ленте вдруг мелькает фото: Борис с какой-то новой девушкой. Русоволосая, эффектная. Подписчики тут же бросились гадать — кто она, откуда, как долго продержится. И даже имя всплыло — Ангелина Браун. Звучное, как будто выдуманное. И вот опять: пара снимков, пара слухов — и тишина. Ни тебе совместных выходов, ни громких расставаний. Просто исчезла, как и все до неё.
И знаете, в какой-то момент ловишь себя на мысли: неужели ему и вправду комфортно в этом хаосе? В этой жизни без финала, без точки, без опоры? Ведь он мог быть кем угодно — дипломатом, предпринимателем, политиком. Даже актёром — с его-то харизмой, фамилией и контактами. Но нет. Он выбрал… ничто. Или всё понемногу. А в итоге — ни одного прочного фундамента.
Сейчас Борису 44. Возраст, в котором многие уже успели вырастить детей, пережить развод, построить карьеру и купить себе дачу. А он? Живёт за границей. Вроде как «ведёт бизнес». Только вот какой — никто толком не знает. В одном интервью он как-то проговорился, мол, помогает «искать инвесторов». Всё. Ни конкретики, ни сферы, ни цифр. Пыль. Туман. Вечный «проект, о котором пока рано говорить».
И при этом — всё тот же футбол с друзьями. Хоккей. Спорт — как будто последняя ниточка, что связывает его с детством. С той эпохой, когда ещё был рядом дед, когда была вера, что имя Ельцин — это не просто этикетка, а миссия.
Но дед умер. Страна изменилась. Время пошло вперёд. А он — будто остался. Внутри себя. В своей версии реальности, где взрослеть необязательно.
И вот тут вопрос, который не даёт покоя: это трагедия одного человека — или диагноз целому поколению «детей из элиты»? Тем, кто вырос в изобилии, но так и не научился жить по-настоящему?
Сейчас, в 2025 году, про Бориса Ельцина-младшего почти не пишут. И это уже тревожный звоночек. Потому что для людей с громкой фамилией молчание — не покой, а забвение. Это значит: не ждут, не верят, не интересно.
Он будто исчез с радаров. Ушёл в тень. И, может, сам того хотел. Может, устал быть «внуком первого президента». Потому что ярлык оказался слишком тяжёлым. И слишком навязчивым. Его не спрашивали, кем он хочет быть — за него уже всё решили при рождении. А он — не справился. Или просто не захотел справляться.
А что семья? Татьяна Юмашева — мать, политтехнолог, «серый кардинал» 90-х — до сих пор активна, пишет в соцсетях, ведёт публичную деятельность. Но почти не говорит о сыне. Наина Ельцина — и вовсе дистанцировалась от него. Кажется, она приняла его как несбывшуюся мечту.
А он… Он просто живёт. Как умеет. Без громких проектов, без семьи, без следа, который можно было бы назвать наследием. Он по-прежнему существует в режиме «скоро что-то изменится». Только вот сколько можно жить в «скоро»?
Мне кажется, история Бориса Ельцина-младшего — это не про провал. Это про пустоту. Про то, как много можно иметь — и при этом остаться без ничего. Это не антиреклама золотой молодёжи. Это крик: «Не повторяйте!». Потому что даже если тебе с рождения выдали все ключи от мира, ты должен знать — двери за тебя всё равно никто не откроет.
Ему 44. И каждый его новый год — это шанс. На выбор, на честность, на взросление. Но, глядя на то, как он растворяется, как будто боится мира — начинаешь сомневаться: а хочет ли он этого на самом деле?
Может, он так и останется — вечным внуком, у которого всё было. Кроме себя.
Свежие комментарии