Новый экономический кризис возможен? Главы центральных банков разных стран мира не исключают такого варианта, и в группе риска уже находится Европа. Так, глава Банка России Эльвира Набиуллина недавно предупредила, выступая в Госдуме, о том, что «ситуация и баланс рисков для мировой экономики… несколько сместились если не в сторону полномасштабного глобального кризиса, то более жесткого варианта…» А в Банке Англии еще летом предупреждали, что, начиная с IV квартала текущего года, экономика Великобритании войдет в рецессию, хотя по итогам 2022 года рост ВВП будет положительным.
Аналогичный взгляд на перспективы экономики еврозоны и всей континентальной Европы демонстрируют в ЕЦБ и Еврокомиссии, еще в начале осени опубликовав предупреждение, что в IV квартале 2022 года в отдельных странах еврозоны и ЕС может начаться экономический спад.
Для рецессии в Европе реальные предпосылки уже есть. Прежде всего, это энергетический и продовольственный кризисы, а также подпитываемая ими, точнее, резким ростом цен на энергоносители и продовольствие, двузначная инфляция потребительских цен во многих странах Запада, которые раньше беспокоились разве что о хронической дефляции. Предпосылки, в свою очередь, для энергетического и продовольственного кризисов были и раньше. Например, пандемия 2020–2021 годов вызвала перебои в поставках товаров и сырья по всему миру по причине локдаунов и остановки производств, а в дополнение к этому привела к разбуханию денежной массы в странах Запада. Так, в США, Великобритании и ряде стран «Большой семерки» центральные банки печатали деньги, которые раздавались населению ради поддержания потребительского спроса (так называемые вертолетные деньги). Это привело к резкому увеличению денежной массы в обращении, что само по себе является очень важным фактором роста инфляции. Инфляция после таких экспериментов с печатными станками не заставила себя долго ждать, подскочив в странах Запада уже в первом полугодии текущего года до максимумов 40–50-летней давности.
Поначалу центральные банки стран Запада восприняли резкий скачок инфляции достаточно спокойно. Ведь у них всегда был в запасе эффективный инструмент борьбы с чрезмерным ростом или, наоборот, чрезмерным падением цен в виде повышения или снижения процентных ставок. Так, в 2020 году, когда по всему миру свирепствовала пандемия ковида, которая угрожала Западу обвалом цен и кризисом потребительского рынка, центральные банки чуть ли не соревновались между собой, кто сильнее снизит процентные ставки. В еврозоне базовая ставка тогда уже была нулевой, а, например, в Швейцарии и Японии процентные ставки центральных банков вообще были отрицательными. И этот проверенный временем способ сработал: в 2021 году мировая экономика, несмотря на то что пандемия коронавируса еще не полностью завершилась, достаточно быстро стала выходить из кризиса.
Но в этом году, когда страны Запада столкнулись с прямо противоположным явлением — ростом инфляции вместо падения, центральные банки западных стран вполне логично бросились повышать ставки. Хотя, например, Европейский центральный банк просто бездействовал в ожидании, что рост инфляции пройдет сам собой. Но не прошел: годовая инфляция в еврозоне в октябре превышала 10%, находясь на рекордно высоком уровне за всю историю существования этой зоны.
Почему же проверенные временем методы борьбы с инфляцией в США пока работают медленно, а в континентальной Европе и Великобритании не работают совсем? Дело в том, что проинфляционные факторы в странах Запада начали действовать еще задолго до пандемии. Нефтяное эмбарго США против Венесуэлы и Ирана, а также санкции против российской нефтяной отрасли, предполагавшие запрет на поставку российским компаниям новых технологий из стран Запада, привели к недостатку инвестиций в отрасль и в текущем году стали фактором роста цен на нефть и нефтепродукты. Эти явления еще сильнее усугубились в 2022 году, когда США, Великобритания и Евросоюз ввели новые санкции против российских энергоресурсов и начали либо резко, как США и Великобритания, либо постепенно, как ЕС, отказываться от их потребления. Что только подталкивало рост цен на нефть и газ, а стремительно подорожавший газ привел к такому же стремительному подорожанию электричества.
Экономисты во всем мире вспомнили энергетический кризис 1970-х годов, когда в научных кругах впервые всерьез заговорили об инфляции издержек и о том, что рост цен может генерироваться не только с помощью увеличения количества денег в обращении. И очень похоже, что концепция инфляции издержек работает уже сегодня, когда инфляция от месяца к месяцу идет вверх, следуя за высокими ценами на энергоресурсы, а также на продовольствие и продукцию энергоемких производств (химия, удобрения, металлы и т.д.). Следовательно, борьба с инфляцией исключительно путем повышения процентных ставок пока приносит недостаточно результатов. К этому нужно добавить, что само по себе повышение процентных ставок имеет обратную сторону в виде торможения роста производства и вообще реального сектора экономики.
Если проводить исторические аналогии, то текущий энергетический кризис имеет больше общего с энергокризисом 1973–1974 годов, да и сложная геополитическая обстановка (арабо-израильский военный конфликт) также добавляла рынкам неопределенности и разогревала цены на нефть. Но и тот кризис, хотя нанес чувствительный удар экономике стран «Большой семерки» и очень повысил роль ОПЕК в мире, продолжался недолго. Во-первых, потому что в те времена Запад, намного более сильный экономически и политически, чем сегодня, впервые задумался о переходе на энергосберегающие технологии (а в США еще начались экспериментальные работы по бурению сланцевых пород, чтобы увеличить в будущем добычу нефти). Во-вторых, кризис был достаточно быстро разрешен политическими средствами путем переговоров США и Саудовской Аравии. Тогда Вашингтон пообещал поставлять оружие Саудовской Аравии и защищать ее от Израиля в случае необходимости, а Саудовская Аравия взамен обещала продавать нефть только за доллары США, и обе стороны свои обещания выполнили.
Свежие комментарии