Исполнительницы канкана не имели права отказаться от ужина с клиентом в отдельном кабинете
До середины XIX века петербургские мужчины могли лицезреть женские ножки исключительно в постели. Но затем «на выручку» пришел… канкан
Перебравшие амброзии
Эпидемия канкана охватила Париж в начале 1830‑х.
Этот энергичный, с алжирскими корнями танец был завезен и введен в моду моряками. Поначалу канкан сделался последней танцевальной фигурой многочастевого контрданса (Французской кадрили) и исполнялся на публичных балах. Затем перекочевал в оперетту, становясь все более легкомысленным и, наконец, приобрел законченный, «классический» вид в интерпретации композитора Жака Оффенбаха. Это под его ныне известную каждому мелодию галопа в финале оперетты «Орфей в аду» (1858) на сцене выделывали фортеля ногами и трясли туниками древнегреческие боги и их подружки, перебравшие нектара и амброзии. И именно такое — нарочито вульгарное исполнение канкана с тех пор зажило самостоятельной жизнью и сделалось обязательным номером в кабаре и кафешантанах.
Пушкин не дожил
Созерцать публично обнаженные женские ножки для современных мужчин занятие привычное. Однако для поколения Пушкина и Лермонтова в России на это зрелище было наложено «табу». На протяжении 150 лет, в соответствии с меняющейся модой, женская грудь периодически могла открываться едва ли не полностью, но вот ноги всегда оставались прикрыты. Неудивительно, что появление кафешантанов в России вызвало повышенный ажиотаж.
Учитывая, что вплоть до начала 1860‑х канкан в России был запрещен к исполнению, отечественные специалистки по акробатическому задиранию ног появились довольно поздно. Но и тогда они не могли в полной мере конкурировать с француженками. Пресыщенная публика желала лицезреть на эстраде исключительно иностранок. «Чего я буду глазеть на свое русское, ты подавай мне хранцуженок, тильянок, гишпанок и прочую нехристь!» — так описывал типичные требования кафешантанных посетителей куплетист Юлий Убейко.
Канкан вприсядку
Французским гастролершам пришлось столкнуться с русской спецификой. Если у себя на родине они имели четкий график работы (парижские кабаре закрывались строго в полночь), то в России «заведения» работали до последнего клиента. Поэтому у танцовщицы в договоре указывалось, что она не имеет права уходить из кафешантана до окончания торговли. Равно как не должна отказываться от приглашений поужинать с клиентами не только в общем зале, но и в отдельном кабинете.
И уж, разумеется, подлинный шок испытывали все впервые приезжающие в Россию канканетки, сталкиваясь с еще одной традиционной русской забавой: в порядке вещей считалось в самый разгар зажигательного танца выскакивать из зала на сцену в основательно нетверезом виде и, вклинившись в шеренгу девиц, продолжать шоу, лихо выдавая трепака, ходя вприсядку, горланя непристойности и осыпая танцовщиц ворохом ассигнаций.
А как вы хотели? Канкан по-русски являлся примером все той же пресловутой «смеси французского с нижегородским».
Это интересно:
Мадемуазель Гандон на блюде
В 1870‑х на столичной кафешантанной сцене блистала мадемуазель Бланш Гандон. Настолько юная, что ангажементы за нее подписывал отец. Скандальная популярность француженки была столь высока, что ее имя упоминалось даже на страницах художественных произведений. Например, у Салтыкова-Щедрина в «Помпадурах и помпадуршах» и в «Истории одного города». А один из персонажей романа прозаика Николая Гейнце констатирует: «Blanche Gandon со своею La chose делает юношей дряхлого старика». В «Литературных воспоминаниях» музыкального критика Александра Кугеля встречается и вовсе пикантный пассаж: «Говорили, что адвокат Серебряный подал гостям на десерт огромное серебряное блюдо с цветами, фруктами и совершенно обнаженной Бланш Гандон посредине».
Однажды в саду «Аквариум» с девицей произошел конфуз: исполняя песенку, она задрала ногу так высоко, что «потеряла равновесие и, упав задом к публике, оставалась в лежачем положении, выделывая различные телодвижения». Публика пришла в восторг. Тем более что как на грех на мадемуазель не оказалось панталон. Надзирающий за порядком полицмейстер, возмутившись бесстыдством, составил протокол и передал дело в суд. А в Петербурге получила хождение песенка с рефреном:
«Девица Бланш Гандон
мила со всех сторон
Особенно прелестна
она без панталон!»
«Высший пилотаж» канкана
В одной из вырезанных советской цензурой глав из «Двенадцати стульев» Ильфа и Петрова встречается характерное описание кафешантанного загула:
«На сцену медленно вышла знаменитая мадемуазель Брезина с бритыми подмышками и небесным личиком. Дива была облачена в страусовый туалет. Она не пела, не рассказывала, ни даже не танцевала. Она расхаживала по сцене, умильно глядя на публику, пронзительно вскрикивая и одновременно с этим сбивая носком божественной ножки проволочные пенсне без стекол с носа партнера — бесцветного усатого господина. <…> В момент наивысшей радости раздались громкие голоса. Оркестр смолк… В залу вошел известный мот и бонвиван, уездный предводитель дворянства Ипполит Матвеевич Воробьянинов, ведя под руки двух совершенно голых дам…»
К слову, сбить ножкой пенсне с носа посетителя — трюк, которым владели многие профессиональные канканетки. Как пелось в популярной песенке того времени:
Франтику съ картинки
Любо будетъ мнe
Кончикомъ ботинки
Съ носа сбить пенснэ!
Свежие комментарии