Счастливый папаша с цветами встречает жену с новорожденным у входа в роддом – такие сцены были очень распространены в советском кино. Но то, что в этом же роддоме рядом со счастливыми мамашами лежат женщины, которые пришли на аборт, показывали редко. Не говорили и о тех, кто погиб при родах или мучился там же с тяжелейшими осложнениями.
Боль, унижения и запреты
Об абортах в нашем кино не говорили. Но до «Москвы слезам не верит» была еще одна картина, где показали женщину, испугавшуюся рожать без мужа и решившую покончить с собой. Ее попытку самоубийства и, как сейчас говорят, залета вне брака разбирала общественность. Героиня фильма «Рядом с нами» (1957 г.) – простая советская труженица, поэтому избежать огласки своей проблемы она не смогла.
Это поразительно, сколько откровений о прерванных беременностях содержат мемуары знаменитых актрис. Пронзительные, трагические страницы. Но авторши утешают себя в итоге тем, что зато они состоялись в профессии.
Муза Крепкогорская не стала звездой и художественным руководителем театра. Мы ее помним по небольшим ролям. Но ради кино и театра она всю жизнь жила от аборта к аборту. Муза Крепкогорская была женой секс-символа советского кино Георгия Юматова. Многие считали этот брак мезальянсом: красавец и простушка. Но в действительности союз скрепляла настоящая любовь.
В пятидесятые, когда Муза только что закончила ВГИК, она ждала исключительно главных ролей. Но как-то не везло, предлагали только второго плана. Георгий Юматов хотел детей, но она все время говорила: «Не надо. Нужно быть свободной».
Но звездные роли так и не пришли. Ни в шестидесятые, ни в семидесятые, ни в восьмидесятые. Она держала себя в форме, меняла наряды, много времени тратила на нужные знакомства и светское общение. Но режиссеры замечали ее редко, а она все так и не решалась стать мамой.
Аборт в то время делался даже на поздних сроках беременности. Достаточно было дать взятку врачу и уговорить его написать в карте вымышленный диагноз, который якобы не позволяет родить здоровое потомство.
Когда Муза стала робко думать о детях, ее сразу огорошил приговор врачей: путь к материнству отрезал самый первый аборт, сделанный варварским способом уже на позднем сроке. Георгий Юматов спился. Муза всеми силами боролась за мужа. Потом он в пьяном состоянии убил человека. Впал в глубокую депрессию. И не было дня, чтобы он не жалел, что когда-то не успел остановить жену на пороге абортария.
В 36-ом в СССР вышел закон о запрете абортов. Наших женщин убеждали: «Рожайте как можно больше. Вот два новых роддома в Москве, и таких настроим везде. Будут ясли, детские сады, повысим пособие. Слово «аборт» должно быть забыто». Запретить аборты Сталина якобы просили простые советские граждане.
В дореволюционной России аборт находился вне закона. Большевики в 20-ом их разрешили и сделали бесплатными. Большие города переживали в тот период настоящую сексуальную революцию. Были свергнуты все привычные моральные устои. Количество беременностей резко выросло. Но новые власти сделали все, чтобы аборт не казался процедурой болезненной для совести и здоровья женщины.
Журнал «Работница». О том, какую невероятную роль он сыграет в жизни наших женщин при Горбачеве, будет рассказано позже. А в двадцатые это издание всеми силами просвещало дремучих гражданок СССР. Население Москвы все росло, а рождаемость падала. В 20-е жизнь была очень трудная, и люди не хотели, как говорили наши бабушки, плодить нищету. Направление на прерывание беременности выдавали специальные абортные комиссии. Они же устанавливали очередь. Эти операции проводились в роддомах, которых в Москве тогда было очень мало.
Роддом №6 – старейший в столице. До семнадцатого года он был родильным приютом для бедных. Носит имя создательницы – Агриппины Абрикосовой, которая сама родила 22 ребенка. Первый директор этого роддома - Александр Рахманов – придумал специальную родильную кровать. Прошло сто лет, а ими пользуются и сейчас. Это был лучший роддом страны, здесь внедряли самые передовые методы родовспоможения. В частности, впервые было применено обезболивание.
Роддом №6 имени Агриппины Абрикосовой
Но аборты никогда не обезболивали. Если при Ленине это было просто из-за разгильдяйства - об этом никто не хотел думать, то при последующих за ним вождях мучение женщин при этой процедуре было уже осознанной государственной политикой. Так власти стремились отбить охоту у женщин делать аборты, которые без наркоза напоминали настоящую пытку.
Секретный отчет 37 года содержит описание хирургических инструментов для подпольных абортов, которыми занимались младший персонал больниц, включая прачек, и бабки, выдающие себя за дореволюционных повитух. Крючки, спицы, гусиные перья и так далее. Смертность во время такой процедуры была высоченной. Статистика НКВД, которую не так давно рассекретили, говорит, что в Москве в тот период были убиты 25% рожденных младенцев.
Но именно в тридцатые стали продвигать миф о советской медицине как о лучшей в мире. А вот, например, мест в роддомах не хватало. И при всплеске рождаемости перед ВОВ в них возникла скученность, что привело к антисанитарии и болезням женщин и младенцев.
Актер Владимир Долинский родился в роддоме им. Грауэрмана на Арбате. Сегодня он закрыт. А роддом легендарный, в нем на свет появилось немало знаменитостей, он обслуживал центр Москвы и всегда был на хорошем счету. Здесь родились Андрей Миронов, Александр Ширвиндт, Александр Збруев, Михаил Державин и многие другие.
Но замечательного актера Владимира Долинского могло и не быть. Его мама хотела сделать аборт. Шла война, отец Владимира после короткой побывки снова ушел на фронт. И вскоре Зинаида узнала, что муж пропал без вести. Долинский рассказывает: «Мама решила сделать аборт. Она уже тайком договорилась с врачом – аборты ведь официально были запрещены. Об этом узнал Михаил Павлович, командир части и друг папы. Он достал «парабеллум», направил на этого военврача и сказал: «Если у Зинки Ефимовой что-нибудь случится с ребенком, я тебя лично пристрелю».
А Зина Ефимова и сама уже передумала избавляться от ребенка. В ее жизни уже были аборты, и еще одного ее душа не выдержала бы. Несмотря на голодное военное время, она родила здорового, крепкого мальчика. И вскоре узнала, что муж жив.
В 1944 году «всесоюзный староста» Калинин вручил первые в истории нашей страны ордена многодетным матерям. К тому времени страна потеряла миллионы людей. И власти хотели показать: ничего, есть женщины, которые рожают и рожают, новые люди будут.
Награждать многодетных матерей орденами первым придумал не Сталин, а другой диктатор – Франко. В эпоху его правления Испанией женщина как бы становилась солдатом, который служит Родине. И Кремль этот опыт слизал.
Матерей-героинь на вручении было полтора десятка, а орден за номером 1 получила Анна Алексахина. Видимо, ее фамилия по алфавиту шла первая. Алексахина жила в то время в поселке Мамонтовка под Москвой, в бараке. У нее было двенадцать детей, восемь из которых ушли на фронт. Домой не вернутся четверо из них. Жизнь этой женщины счастливой не назовешь: голод, холод, нищета – что до войны, что во время нее, что после.
После награждения в Кремле был банкет. Какие-то слова из себя смогла выдавить только Анна Савельевна. У остальных был шок. Матерям-героиням была положена квартира, но Алексахина ее так и не дождалась – просто не дожила до этого момента. Она умерла в 69 лет, уехав в больницу из своего гнилого барака.
В основном наши власти всегда нажимали на народный почет. Мол, уважение к многодетным женщинам как представителям высшей власти. Ее сын Евгений вспоминает, что мама особо гордилась тем, что первой голосует в день выборов. Но на этом внимание государства кончалось.
Ненужная отрасль медицины
Всю историю нашей страны власти никак не могли понять, что рождаемость поднимают не душегубные законы, не ордена, не пропаганда, а хорошая жизнь. Крыша над головой, стабильная работа, достаток. Демографическая статистика до Хрущева была засекречена. Сколько беременностей кончается родами, никто не знал. При Никите Сергеевиче аборты разрешили окончательно.
Но о противозачаточных средствах власти не позаботились, в аптеках можно было купить только презервативы – продукцию «Баковского завода резиновых изделий». Это подмосковное предприятие выпускало противогазы. Но под личным патронатом Лаврентия Берии запустило в производство изделие №2 – наш первый и единственный на долгие годы советский контрацептив.
Советские презервативы
Убедить мужчину надеть во время близости на интимную часть тела кусок дурно пахнущей, толстой резины было сложно. Оральных контрацептивов не было. Поэтому неудивительно, что при Хрущеве мы выбились в мировые лидеры по числу абортов и нежелательных беременностей. И прочно закрепили за собой это место при Брежневе.
Актриса и писатель Татьяна Егорова потеряла дитя на раннем сроке беременности. Ждала она его от Андрея Миронова. Воспоминания о страшных днях в роддоме стали самыми грустными страницами ее автобиографической книги. «Когда у меня случился выкидыш, - рассказывает она, - врачи подумали, что я специально вытравливала плод. Было очень обидно такое слышать».
Государство упорно не замечало эту отрасль медицины. Какая там еще гинекология, родят и выживут сами! Здоровье женщины подвергалось самым диким испытаниям. Слабый пол у нас укладывал шпалы, стоял ночами у станка, работал в шахте и водил комбайны. И при этом дикие очереди в женские консультации, примитивный набор инструментов, усталый и вечно недовольный медицинский персонал.
Арсенал домашних способов избавления от нежелательной беременности при Брежневе стал еще шире. В стране, где не было никакого сексуального и медицинского просвещения, эти методы передавались из уст в уста по сарафанному радио. В первую очередь это горячая ванна с какой-нибудь добавкой. Перед этим желательно было потаскать тяжести.
В аптеках в то время невозможно было купить траву кровохлебку и пижму. Женщины верили, что круто заваренный напиток из них способен на ранних сроках вызвать выкидыш.
В конце семидесятых в большинстве московских роддомов появилось специализированное отделение со страшным названием «абортарий».
Если все было так просто, то почему же рыдает Катя из «Москвы слезам не верит»? Ей нужен врач, который сделает аборт на позднем сроке и тайно. Дело в том, что все годы советской власти женщина получала больничный, в котором было написано, почему ее не было на работе три дня. И те, кто не был замужем, считали это большим позором.
В 70-е в Москве набирает обороты подпольная торговля заграничными препаратами для наркоза. Ампула так называемого «рауш-наркоза» стоила 50 рублей при средней зарплате 120. И женщины готовы были платить, потому что эти препараты вырубали сознание на 5-7 минут, а именно столько времени нужно было для аборта. А потом не болела голова, не было рвоты и жутких воспоминаний о нечеловеческой боли.
Наша фармакологическая промышленность не хотела выпускать контрацептивы. При Брежневе в аптеках изредка можно было увидеть импортные противозачаточные таблетки. Но против них была развернута целая кампания. Наши врачи и женские журналы внушали, что их употребление крайне вредно и годится для одной женщины из десяти.
Если у дамы не было денег на таблетки от спекулянтов и знакомых врачей, визит к гинекологу кончался стрессом. По какой-то необъяснимой причине в советское время среди гинекологов было больше мужчин, чем женщин, и многих это смущало.
Тамара Балеева была спортсменкой и долгое время лечилась от бесплодия. Когда была молодой, тренера отправляли ее на аборт без лишних обсуждений – не срывать же участие в важных соревнованиях. Наши чемпионки после завершения карьеры мамами, как правило, уже стать не могли.
Тамара все-таки родила ребенка. Но чего ей это стоило. Сын вздумал родиться на три месяца раньше, и врачи не хотели бороться за него. Сразу взялись за аборт. Врачи не были циничными убийцами, они просто действовали по инструкции. Наука перинатология, то есть сохранение жизни плода, достигшего возраста 28 недель, появилась только в семидесятые и развивалась медленно. За новорожденных в наших роддомах не боролись. На первое место ставилась жизнь матери.
Тамара смогла сохранить недоношенного ребенка. Устроила истерику, почти кулаками отгоняла от себя врачей. В наказание за скандальное поведение ее бросили одну. Сегодня она посвятила себя заботе о новорожденных детях. Делает им массаж, разработала специальные упражнения для лечения разных патологий. И каждый раз, когда берет на руки чужого ребенка, вспоминает, сколько сил ей в итоге пришлось потратить, чтобы выходить своего.
Но не нужно думать, что в советских роддомах работали исключительно неграмотные, злые и циничные люди. Прекрасных врачей у нас было много. Другое дело, что отдельные выдающиеся врачи не могли сломать систему. В московских роддомах, не говоря уже о провинции, была острая нехватка лекарств, ужасно кормили, в палатах лежало по пятнадцать человек, и, независимо от состояния тяжести женщины, пациентки ползали в два туалета на один этаж. Самое частое осложнение родов – огромная потеря крови. Но донорской крови в наших родильных домах всегда не хватало.
Татьяна Красуская - диктор Центрального телевидения, молодая, подающая надежды актриса, работала в «Спокойной ночи, малыши!». Но вскоре она объявила, что беременна, у нее будет второй ребенок.
В начале восьмидесятых наша гинекология четко разделилась на ту, что для всех, и для тех, у кого есть связи. Но оснащение роддомов было настолько примитивным, что не спасал даже самый великий блат. Первый ребенок Владимира Долинского погиб в престижном роддоме на Сретенке.
А ребенок Татьяны Красуской выжил, но вот сама молодая женщина погибла. У Татьяны случилась эмболия – околоплодные воды попали в кровеносные сосуды. Сегодня врачи умеют спасать таких больных, но тогда оказались бессильны.
Наша медицина для женщин так и жила бы в нищете и с первобытными нравами, если бы не этот журнал. Каждая женщина должна благодарить «Работницу», редакция которой в 86-ом решилась опубликовать письмо одного мужчины. Он писал о том, что его жена не заслужила такого отношения, и все это варварство нужно прекратить.
Какой-то простой учитель из Ленинграда написал о том, что многие женщины стали физическими или духовными калеками после того, что пережили в стенах роддома. И особенно ужасен советский аборт. Через месяц в редакцию самого популярного в то время женского журнала на его слова пришло 2000 откликов.
Все эти женсоветы, собрания в красных уголках, конференции, здравицы советского правительства, которое неустанно заботится о материнстве и детстве, еще до перестройки были названы циничной ложью. И дело не только в абортах. Выносить ребенка и родить - у нас было подвигом. Но ведь не все герои.
Через пару месяцев в редакцию «Работницы» приехала Раиса Горбачева, и на свой страх и риск, не спрашивая разрешения наверху, главный редактор вручила ей эти две тысячи воплей для того, чтобы она показала их мужу. Когда эти письма читали в Кремле, то сначала не поверили и решили проверить все на местах. Все подтвердилось и стало для власти шоком.
После этого гинекология была объявлена приоритетным направлением медицины. Отрасли дали денег. Был увеличен декретный отпуск. В стране появились контрацептивы. И хочется сказать огромное спасибо «Работнице», которая рискнула напечатать правду в то время, когда все трубили ложь.
Свежие комментарии